Дивное орудiе создалъ себЂ русскiй народъ, -- орудiе мысли, орудiе душевнаго и духовнаго выраженiя, орудiе устнаго и письменнаго общенiя, орудiе литературы, поэзiи и театра, орудiе права и государственности, -- нашъ чудесный, могучiй и глубокомысленный русскiй языкъ. Всякiй иноземный языкъ будетъ имъ уловленъ и на немъ выраженъ; а его уловить и выразить не сможетъ ни одинъ. Онъ выразитъ точно -- и легчайшее, и глубочайшее; и обыденную вещь, и религiозное паренiе; и безысходное унынiе, и беззавЂтное веселье; и лаконическiй чеканъ, и зримую деталь, и неизреченную музыку; и Ђдкiй юморъ, и нЂжную лирическую мечту. Вотъ что о немъ писалъ Гоголь:
"Дивишься драгоцЂнности нашего языка: что ни звукъ, то и подарокъ; все зернисто, крупно, какъ самъ жемчугъ, и право, иное названiе еще драгоцЂннЂе самой вещи"... И еще: "Самъ необыкновенный языкъ нашъ есть еще тайна... Языкъ, который самъ по себЂ уже поэтъ"... О немъ воскликнулъ однажды Тургеневъ: "Во дни сомнЂнiй, во дни тягостныхъ раздумiй о судьбахъ моей родины, -- ты одинъ мнЂ поддержка и опора, о, великiй, могучiй, правдивый и свободный русскiй языкъ! Нельзя вЂрить, чтобы такой языкъ не былъ данъ великому народу!".
А новое поколЂнiе его не уберегло... Не только тЂмъ, что наполнило его неслыханно-уродливыми, "глухонЂмыми" (какъ выразился Шмелевъ), безсмысленными словами, слЂпленными изъ обломковъ и обмылковъ революцiонной пошлости, но еще особенно тЂмъ, что растерзало, изуродовало и снизило его письменное обличiе. И эту искажающую, смыслъ-убивающую, разрушительную для языка манеру писать -- объявило "новымъ" "правописанiемъ". Тогда какъ на самомъ дЂлЂ эта безграмотная манера нарушаетъ самые основные законы всякаго языка. И это не пустыя жалобы "реакцiонера", какъ утверждаютъ иные эмигрантскiе неучи, а сущая правда, подлежащая строгому доказательству.
Всякiй языкъ есть явленiе не простое, а сложное; но въ этой сложности все въ языкЂ взаимно связано и обусловлено, все слито воедино, все органически сращено. Такъ и вынашиваетъ его каждый народъ, слЂдуя одной инстинктивной цЂли -- вЂрно выразить и вЂрно понять выраженное. И вотъ именно эту цЂль революцiонное кривописанiе не только не соблюдаетъ, но грубо и всемЂрно, вызывающе попираетъ.
Языкъ есть прежде всего живой истокъ звуковъ, издаваемыхъ гортанью, ртомъ и носомъ, и слышимыхъ ухомъ. Обозначимъ этотъ звуковой -- слуховой составъ языка словомъ "фонема".
Эти звуки въ отличiе отъ звуковъ, издаваемыхъ животными, членораздЂльны: иногда, какъ въ русскомъ, итальянскомъ и французскомъ языкЂ, отчетливы и чеканны, иногда, какъ въ англiйскомъ языкЂ неотчетливы, но слитны и расплывчаты. ЧленораздЂльность эта подчинена особымъ законамъ, которыми вЂдаетъ грамматика: она различаетъ звуки (гласные и согласные), слоги и слова, а въ словахъ корни и ихъ приращенiя (префиксы -- впереди корня, аффиксы и суффиксы -- позади корня); она различаетъ еще роды и числа, склоненiя (падежи), и спряженiя (у глаголовъ: времена, числа, наклоненiя и виды); она различаетъ далЂе части рЂчи (имя существительное, прилагательное, мЂстоименiе, глаголъ и т.д.), а по смысловой связи словъ -- части предложенiя (подлежащее, сказуемое, опредЂленiе, дополненiе, обстоятельственныя слова и т.д.). Все это вмЂстЂ образуетъ ученiе о формахъ языка и потому можетъ быть обозначено словомъ "морoема".
Само собой разумЂется, что и фонема и морoема служатъ смыслу, который онЂ стараются вЂрно и точно выразить и которымъ онЂ внутренно насыщены. Безсмысленные звуки -- не образуютъ языка. Безсмысленные суффиксы, падежи, спряженiя, мЂстоименiя, глаголы и предлоги, дополненiя -- не слагаютъ ни рЂчи, ни литературы. ЗдЂсь все живетъ для смысла, т.е. ради того, чтобы вЂрно обозначить разумЂемое, точно его выразить и вЂрно понять. ЧеловЂкъ даже стонетъ и вздыхаетъ не зря и не безсмысленно. Но если и стонъ его, и вздохъ его полны выраженiя, если они суть знаки его внутренней жизни, то тЂмъ болЂе его членораздЂльная речь, -- именующая, разумЂющая, указующая, мыслящая, обобщающая, доказывающая, разсказывающая, восклицающая, чувствующая и воображающая, -- полна живого смысла жизненно драгоцЂннаго и отвЂтственнаго. Весь языкъ служитъ этому смыслу, т.е. тому, что онъ хочетъ сказать и сообщить, и что мы назовемъ "семемою". Она есть самое важное въ языкЂ. Ею все опредЂляется. Возьмемъ хотя бы падежи: каждый изъ нихъ имЂетъ иной смыслъ и передаетъ о предметЂ что-то свое особое. Именительный: - предметъ берется самъ по себЂ, внЂ отношенiй къ другимъ предметамъ; родительный: - выражаетъ принадлежность одного предмета - другому; дательный: - указываетъ на приближающее дЂйствiе; въ винительномъ падежЂ ставится имя того объекта, на который направлено дЂйствiе; въ творительномъ падежЂ ставится имя орудiя; мЂстный или предложный падежъ указываетъ на обстоятельства и на направленiе дЂйствiй. И такъ, дЂло идетъ черезъ всю грамматику...
Къ фонемЂ, морoемЂ и семемЂ присоединяется, наконецъ, запись: слова могутъ быть не только фонетически произнесены, но еще и начертаны буквами; тогда произносящiй человЂкъ можетъ отсутствовать, а рЂчь его, если только она вЂрно записана, можетъ быть прочтена, фонетически воспроизведена и вЂрно понята цЂлымъ множествомъ людей, владЂющихъ этимъ языкомъ. Именно такъ возникаетъ вопросъ правописанiя. Какое же "писанiе" есть вЂрное или правое?
ОтвЂчаемъ: то, которое точно передаетъ не только фонему, насыщенную смысломъ, и не только морoему, насыщенную смысломъ, но прежде всего и больше всего самую семему. И скверное, или кривое "писанiе" будетъ то, которое не соблюдаетъ ни фонему, ни морoему, ни семему. А вотъ именно въ этомъ и повинно революцiонное кривописанiе: оно устраняетъ цЂлыя буквы, искажаетъ этимъ смыслъ и запутывает читателя; оно устраняетъ въ мЂстоименiяхъ и прилагательныхъ (множественнаго числа) различiя между мужскимъ и женскимъ родомъ и затрудняетъ этимъ вЂрное пониманiе текста; оно обезсмысливаетъ сравнительную степень у прилагательныхъ и тЂмъ вызываетъ сущiя недоумЂнiя при чтенiи и т.д., и т.д.
УдостовЂримся во всемъ этомъ на живыхъ примЂрахъ.
Вообще говоря, одна единственная буква можетъ совсЂмъ измЂнить смыслъ слова. НапримЂръ: "не всякiй совершонный (т.е. сдЂланный) поступокъ есть совершенный (т.е. безупречный) поступокъ" Погасите это буквенное различiе, поставьте въ обоихъ случаяхъ "е" или "о" -- и вы утратите глубокiй нравственный смыслъ этого изреченiя. Онъ сказалъ, что будетъ (т.е. придетъ), да вотъ что-то не будитъ" (т.е. не прерываетъ мой сонъ). Такое же значенiе имЂетъ и ударенiе: его перемЂщенiе радикально мЂняетъ смыслъ слова: "ты дорога мнЂ большая дорога". И такъ вся ткань языка чрезвычайно впечатлительна и имЂетъ огромное смысловое значенiе.
Это особенно выясняется на омонимахъ, т.е. на словахъ съ одинаковой фонемой, но съ различнымъ смысломъ. ЗдЂсь спасенiе только одно: необходимо различное (дифференцированное) начертанiе. Это законъ для всЂхъ языковъ. И чЂмъ больше въ языкЂ омонимовъ, тЂмъ важнЂе соблюдать вЂрное писанiе. Такъ, французское слово "вэр" обозначаетъ: "червяка" (vеr), "стихъ" (vers), "стекло-стаканъ" (verre), "зеленый" (vert) и предлогъ "на, при, къ, около" (vers). Попробуйте "упростить" это разнописанiе и вы внесете въ языкъ идiотскую путаницу. Словомъ "мэр" французъ обозначаетъ "море" (mer), "мать" (mere) и "городского голову" (maire). Словомъ "фэръ" -- "дЂлать" (faire), "отдЂлку, мастерство" (fаirе), "желЂзо" (fer) и "щипчики для стекла" (ferre). Словомъ "вуа" -- "голосъ" (voix), "дорогу" (voie), "возъ" (voie), "я вижу" (vois), "смотри" (vois). Словомъ "кор" -- "тЂло" (corps), "мозоль" (соr), и "волторну или рогъ" (соr). Отсюда уже видно, что различное начертанiе слова спасаетъ языкъ отъ безсмыслицы, а при недостаткЂ его безсмыслица оказывается у порога. Подобное мы находимъ и въ нЂмецкомъ языкЂ. Словомъ "мален" нЂмецъ обозначаетъ "писать красками, воображать" (malen) и "молоть" (mahlen). Но тамъ, гдЂ начертанiе не мЂняется, грозитъ недоразумЂнiе: "sein" означаетъ "быть" и (чье?) "его"; "sie" означаетъ "вы" и "она" -- и недоразумЂнiя, могущiя возникнуть изъ этого одного смЂшенiя, безчисленны. НЂмецкое слово "Schauer" имЂетъ пять различныхъ значенiй при совершенно одинаковомъ начертанiи, оно обозначаетъ--"портовый рабочiй", "созерцатель", "страхъ", "внезапный ливень" и "навЂсъ". Это есть настоящiй образецъ того, какъ начертанiе и фонема могутъ отставать отъ смысла, а это означаетъ, что языкъ не справляется со своей задачей.
И вотъ, русскiй языкъ при старой орoографiи побЂдоносно справлялся со своими "омонимами", вырабатывая для нихъ различныя начертанiя. Но революцiонное кривописанiе погубило эту драгоцЂнную языковую работу цЂлыхъ поколЂнiй: оно сдЂлало все возможное, чтобы напустить въ русскiй языкъ какъ можно больше безсмыслицы и недоразумЂнiй. И русскiй народъ не можетъ и не долженъ мириться со вторженiемъ этого варварскаго упрощенiя.
Новая "орoографiя" отмЂнила букву "i". И вотъ, различiе между "мiромъ" (вселенной) и "миромъ" (покоемъ, тишиной, невойной) исчезло; за одно погибла и ижица, и православные люди стали принимать "миро-помазанiе" (что совершенно неосуществимо, ибо ихъ не помазуютъ ни вселенной, ни покоемъ).
ЗатЂмъ новая орoографiя отмЂнила букву "Ђ" и безсмыслица пронеслась по русскому языку и по русской литературЂ опустошающимъ смерчемъ. Неисчислимые омонимы стали въ начертанiи неразличимы; и тотъ, кто разъ это увидитъ и пойметъ, тотъ придетъ въ ужасъ при видЂ этого потока безграмотности, вливающагося въ русскую литературу и въ русскую культуру и никогда не примирится съ революцiоннымъ кривописанiемъ (см. "Н. З." № 167).
Мы различаемъ "самъ" (собственнолично) и "самый" (точно указанный, тождественный). Родительный падежъ отъ "самъ" -- "самого", винительный падежъ -- "самого". А отъ "самый" -- "самаго". "Я видЂлъ его самого, но показалось мнЂ, что я вижу не того же самаго"... (письмо изъ современной Югославiи). Въ кривописанiи это драгоцЂнное различiе гибнетъ: оно знаетъ только одну форму склоненiя: "самого"...
Мы склоняемъ: "она", "ея", "ей", "ее", "ею", "о ней". Кривописанiе не желаетъ различать всЂхъ падежей: родит. пад. и винит. пад. пишутся одинаково "ее". "Кто же растопталъ намъ въ саду наши чудесныя клумбы? Это сдЂлала ее коза" (вмЂсто "ея" сосЂдкина коза); безсмыслица. "Я любилъ ее собаку!" Не означаетъ ли это, что женщина была нравомъ своимъ вродЂ собаки, но я ее все-таки не могъ разлюбить; какой трагическiй романъ!.. Или это можетъ быть означаетъ, что я охотно игралъ съ ея собаченкой?.. Но тогда надо писать ея, а не ее! "Кто ввелъ у насъ это безсмысленное правописанiе? Это сдЂлала ее партiя" (вмЂсто "ея", партiя революцiи). Что значитъ фраза: "это ее вещи"? Ничего. Безсмыслица. "Надо видЂть разумность мира и предстоять ее Творцу"... Что это означаетъ? Ничего; весь смыслъ тезиса искаженъ и воцарилась безсмыслица. Разумность мiра! Ея Творцу!
Новое кривописанiе не различаетъ мужской родъ и женскiй родъ въ окончанiи прилагательныхъ (множеств. числа) и мЂстоименiй. Вотъ два образца создаваемой безсмыслицы. Изъ ученаго трактата: "Въ исторiи существовали разные математики, физики, и механики" (теорiи? люди?!); нЂкоторые изъ нихъ пользовались большою извЂстностью, но породили много заблужденiй"... Читатель такъ до конца и не знаетъ, что же, собственно, имЂется въ виду -- разныя науки или разные ученые... -- Изъ Дневника А. Ф. Тютчевой: "Я всегда находила мужчинъ гораздо менЂе внушительными и странными, чЂмъ женщинъ: "они" (кто? мущины или женщины?!) "болЂе доброжелательны"... Минуты три ломаетъ читатель себЂ голову -- кто же менЂе доброжелателенъ и кто болЂе? И недопонявъ, пытается читать дальше. -- Мужчины, просящiе на улицахъ милостыню, суть "нищiе"; а женщины? ОнЂ не нищiя; они тоже нищiе.
Это означаетъ: грамматическое и смысловое различiе падежей и родовъ остается; а орoографическое выраженiе этихъ различiй угашается. Это равносильно смЂшенiю падежей, субъектовъ и объектовъ, мужчинъ и женщинъ... Такъ сЂются недоразумЂнiя, недоумЂнiя, безсмыслицы; умножается и сгущается смута въ умахъ. ЗачЂмъ? Кому это нужно? Россiи? НЂтъ, конечно; но для мiровой революцiи это полезно, нужно и важно.
Однако, обратимся къ обстоятельному и наглядному исчисленiю тЂхъ смысловыхъ ранъ, которыя нанесены русской литературЂ "новой орoографiей". Исчерпать всего здЂсь нельзя; но кое-что существенное необходимо привести.
О НАШИХЪ ОРООГРАФИЧЕСКИХЪ РАНАХЪ
Если мы оставимъ въ сторонЂ множество другихъ безсмыслицъ, внесенныхъ такъ называемой "новой орoографiей", а сосредоточимся только на тЂхъ, которыя вдвинуты въ русскую культуру произвольной отмЂной буквы "Ђ", то мы увидимъ слЂдующее. Вотъ типическiе примЂры этого безобразiя.
1. Смыслъ: общее невоздержанiе въ пищЂ истощило наши запасы.
Правописанiе: "всЂ Ђли да Ђли, вотъ все и вышло".
Кривописанiе: "все ели да ели, вот все и вышло".
Безсмыслица: преобладанiе хвойныхъ деревьевъ привело къ всеобщему уходу.
2. Смыслъ: мЂловая пыль осталась въ комнатЂ соромъ; пришлось долго подметать.
Правописанiе: "осЂлъ мЂлъ пылью на полу; я долго мелъ просыпанный мЂлъ".
Кривописанiе: "осел мел пылью на полу; я долго мел просыпанный мел".
Безсмыслица: мы мели вдвоемъ, сначала оселъ, потомъ я, а чего ради мы такъ старались -- неизвЂстно, источникъ сора не указанъ.
3. Смыслъ: лЂто было теплое и полеты были прiятные.
Правописанiе: "теплымъ лЂтомъ я наслаждался прiятнымъ летомъ.
Кривописанiе: "теплым летом я наслаждался приятным летом".
Безсмыслица: когда происходили полеты неизвЂстно, но тепло было прiятно.
4. Смыслъ телеграммы: я раненъ, рану залЂчиваю, прибуду на аэропланЂ.
Текстъ въ правописанiи: "лЂчу рану лечу".
Въ кривописанiи: "лечу рану лечу".
Безсмыслица: адресатъ не зналъ, что подумать.
5. Смыслъ телеграммы: продовольствiе найдено, везу его съ собою.
Правописанiе: "Ђду везу Ђду".
Кривописанiе: "еду везу еду".
Безсмыслица: адресатъ долго размышлялъ, потомъ бросилъ телеграмму въ корзину.
6. Смыслъ: надо умЂть не только изучать архивы, но и правильно вести ихъ.
Правописанiе: Курсы по архивовЂдЂнiю и архивоведйнiю".
Кривописанiе: "Курсы по архивоведению и архивоведению".
Безсмыслица: Куда же это они хотятъ уводить всЂ архивы?
7. Смыслъ: до звЂзды не полагается Ђсть, а одинъ грЂшный человЂкъ съЂлъ гречневый хлЂбецъ.
Правописанiе: "Одинъ грЂшникъ не удержался и отвЂдалъ грешничка".
Кривописанiе: "один грешник не удержался и отведал грешничка".
Безсмыслица: хлЂбецъ хлЂбца отвЂдалъ? или грЂшникъ предался людоЂдству?
8. Смыслъ: есть иррацiональные пути, ведущiе къ воспрiятiю Бога.
Правописанiе: "Богъ познается въ вЂдЂнiи и въ невЂдЂнiи".
Кривописанiе: "бог познается в ведении и в неведении".
Безсмыслица: языческiй богъ (с малой букввы) то ведетъ, то не ведетъ, и черезъ это познается.
9. Смыслъ: я не могу указать точно время этого событiя, это было когда-то давно.
Правописанiе: "Скажи, когда же это было?". "Отстань, нЂкогда"...
Кривописанiе: "Отстань, некогда".
Безсмыслица: у меня нЂтъ досуга, чтобы отвЂтить на твой вопросъ.
10. Смыслъ: выплакавшись, наверху на лЂстницЂ, онъ уже не плакалъ, когда спустился внизъ.
Правописанiе: "онъ слЂзъ ко мнЂ уже безъ слезъ".
Кривописанiе: "он слез сюда уже без слез".
Безсмыслица: слезъ сюда -- ничего не значитъ; слезъ безъ слезъ -- непредставимо!
11. Смыслъ у насъ имЂется еще продовольствiе...
Правописанiе: "пока у насъ еще есть, что Ђсть"...
Кривописанiе: "пока еще у нас есть, что есть"...
Безсмыслица: мы имЂемъ то, что имЂется въ наличности.
12. Смыслъ: человЂкъ съ горя напился, явно предпочитая шампанское.
Правописанiе: "и утЂшенiе нашелъ я въ этой пЂнЂ упоительной".
Кривописанiе: "и утешение нашел я в этой пене упоительной".
Безсмыслица: слово "пеня" означаетъ укоръ, штрафъ; какъ утЂшиться упоительнымъ штрафомъ?
13. Смыслъ: въ революцiи хуже всего эта всеобщая ненависть и ограбленiе.
Правописанiе: "если бы не всЂ ненавидЂли, если бы не все отняли, а то всЂ и все".
Кривописанiе: "если бы не все ненавидели, если бы не все отняли, а то все и все".
Безсмыслица: составъ ненавидящихъ субъектовъ подмЂненъ составомъ ненавидимыхъ объектовъ; послЂднiя слова "все и все" -- просто безсмысленны.
Однако, всего не исчислишь. Пусть читатель самъ доберется до смысла въ слЂдующихъ реченiяхъ: "чем больше тем, тем лучше"; "мне не всякий ведомый ведом"; "те ему и говорят: вот те на!"; "рыбка уже в уже"; "религиозное ведение не чуждо символам"; "лесник левша лесу взял, лесной волос привязал, да в лесу лису за лесного дядю принял и лесу в лесу потерял"; "я налево, а слева лев"; "я смело взялся за дело, но ветром все уже смело"... Врачъ говоритъ "лечу да поздно"; а летчикъ: "лечу да поздно"... "На горе других цветов не было"; "собака на сене лежит, сама не ест и другим не дает" (тутъ, повидимому, опечатка, надо писать Сена или Сеня съ большой буквы, въ первомъ случаЂ надо пожалЂть мокрую собаку, во второмъ бЂднаго Семена). "Стенание за стеной вызвало у меня стеснение в сердце"... Но не довольно ли?
Есть и общiя правила. НапримЂръ: слова, начинающiяся съ "нЂ" -- ничего не отрицаютъ, а устанавливаютъ только неопредЂленность: "нЂкiй, нЂкоторый, нЂсколько, нЂкогда"; а слова, начинающiяся съ "не" -- отрицаютъ: "нелЂпый, неграмотный, нечестный, некогда". Еще: вопросы "куда?" и "гдЂ?" требуютъ различныхъ падежей; отмЂна буквы "Ђ" убиваетъ это правило. Куда? "На ложе", "на поле", "въ поле", "въ море" (винит. падежъ). ГдЂ? "На ложЂ", "на полЂ битвы", "въ морЂ" (предложный падежъ). Пуля лопала ему въ сердце (вин. пад.); въ его сердцЂ печаль (предл. пад.). Еще: "чЂмъ" есть творительный падежъ отъ "что"; о "чемъ" есть предлож. падежъ отъ "что"; смЂшенiе падежей есть занятiе грамматически разрушительное. Еще: "синЂй" есть сравнительная степень отъ "синiй" (волны синЂй стали); "синей" есть родительный падежъ отъ прилагательнаго "синiй" (волны синей стали; но раз†сталь есть образецъ синевы?).
Борьба за букву "Ђ" ведется въ Россiи уже болЂе 300 лЂтъ. Мы будемъ продолжать эту борьбу. Въ 1648 году, въ МосквЂ, съ благословенiя церковной власти была издана грамматика, гдЂ въ предисловiи доказывалось, что "необходимо напередъ самимъ учителямъ различать "ять" съ "естемъ" и не писать одного вмЂсто другого", что "грамматическое любомудрiе смыслу сердецъ нашихъ просвЂтительно" и безъ него "кто и мняся вЂдЂти, ничтоже вЂсть", что грамматика есть "руководитель неблазненъ во всякое благочестiе, вождь ко благовидному смотрЂнiю и предивному и неприступному богословiю, блаженныя и всечестнЂйшiя философiи открытiе и всеродное проразумЂнiе" (см. Ключевскiй: "Очерки и рЂчи", 412).
Этотъ мудрый подходъ къ грамматикЂ объясняется тЂмъ, что въ то время формально-отвлеченная филологiя, пренебрегающая главнымъ, живымъ смысломъ языка -- еще не выработалась и не успЂла разложить и умертвить культуру слова. Съ тЂхъ же поръ это извращенiе и несчастiе захватило науку языка (какъ и другiя науки) и въ результатЂ интересъ къ предметному смыслу уступилъ свое мЂсто соображенiямъ чисто историческимъ (какъ, напримЂръ, у Я. Грота) и демагогическимъ, какъ у сочинителей новаго кривописанiя.
Отъ этого пострадала и страдаетъ вся русская культура. Вотъ доказательства.
Молитва: "Горе имеем сердца" (вмЂсто горЂ, ввысь, кверху, къ Богу). "Мир мирови твоему даруй". "О мире всего мира". "Да празднует же мир, видимый же весь и невидимый".
Богословiе. "Я пришел не судить мир, но спасти мир" (Iоан. 12:47). Исаакъ Сирiянинъ: "миром называю страсти, которые порождаются от парения ума". "Мысль о смерти родит пренебрежение к миру" (тамъ же). "Всеведение Божие". Василiй Великiй: "Мир есть художественное произведение".
Философiя. ВсЂ проблемы мiра, мiрозданiя, мiровоззрЂнiя; микрокосма, макрокосма; знанiя и вЂдЂнiя и многiя другiя, съ ними связанныя, обезсмысленны и погибли. Ни одного философа отнынЂ нельзя грамотно перевести на русскiй языкъ. Этика, онтологiя, космологiя, антропологiя -- лишены крыльевъ слова!
Наука. "Они все плодятся" (вмЂсто всЂ). "В России много рек" (вмЂсто рЂкъ). "От сырости возникает прение" (вмЂсто "прЂнiе"; кто же съ кЂмъ споритъ отъ сырости?). "Он не мог собрать вена" (вмЂсто вЂна); "лечу вены по венскому способу" (вм. лЂчу, вм. вЂнскому). "У вас опухла железа; в организме железа не хватает".
Стратегiя. "Сведение о сведении дивизий еще не поступило". "Однородные вести редко приходят". "Все на палубу!" (вм. всЂ). "Откуда вести? Откуда вести?" (Въ первомъ случаЂ -- вЂсти, во второмъ -- вести). "Это не подлежит вашему ведению".
Политика. Изъ коммунистическихъ стенограммъ. Троцкiй на ХI съЂздЂ: "В Западной Европе если победит ее пролетариат" (вм. ея). Зиновьевъ тамъ же: "международный рабочий класс осел" (вмЂсто осЂлъ). На ХIV съЂздЂ: "не все еще понимаютъ и не все еще верят" (вм. всЂ). Тамъ же, рЂчь Гусева: "будем ставить точки над "и" (вм. i). РЂчь Курскаго на ХV съЂздЂ: "работа по статистике должна быть поставлена у нас на "Ђ". Голоса съ мЂстъ: "читали все" (вм. всЂ). Наша цЂль -- завоевать мир" (вм. мiръ). Конституцiя РСФСР статья 3: "к ведению органов" (вм. вЂдЂнiю). Изъ газеты "Новое Русское Слово" от 12.1.1942: "Мы -- все. Наш верховный главнокомандущий, президент Рузвельт, может быть уверен, что за ним идем мы все!".
Погибшiя русскiя пословицы. "У богатого мужика -- все в долгу (вм. всЂ), у богатого барина -- все в долгу". "Лес лесом, а бес бесом". "Сперва дележ, а после телеш". "Какая же честь, если нечего есть". "На мир беда, а воеводе нажиток". "И глух и нем, греха не вем". "Перед судом все равны, все без откупа виноваты". "Мир на дело сошелся -- виноватого опить". "Вор попал, а мир пропал". "Дошел тать в цель, ведут его на рель". "Ищи на казне, что на орле, на правом крыле". "Очи ушей вернее". "Кто в море не тонул, да детей не рожал, тот от сердца богу не маливался".
Искаженные русскiе классики. Безсмысленны всЂ стихотворенiя, поющiя о мiрЂ и мiрозданiи; исчислить ихъ невозможно. Вотъ образцы. Пушкинъ: "И мощная рука к нему с дарами мира -- Не простирается из-за пределов мира". Лермонтовъ: "Но я без страха жду довременный конец -- Давно пора мне мир увидеть новый". Тютчевъ: "Есть некий час всемирного молчанья". "На мир таинственный духов". "С миром дремлющим смешай". "Счастлив, кто посетил сей мир" и др. Баратынскiй: "Твой мир, увы, могилы мир печальный"... "На что вы, дни! Юдольный мир явленья -- Свои не изменит! -- Все ведомы, и только повторенья -- Грядущее сулит".
А вот и иныя искаженiя. Говоря о "младыхъ дЂвахъ", Пушкинъ рифмуетъ "странЂ" и "онЂ"; по кривописанiю эта рифма гибнетъ ("они" вм. онЂ). "Ее ланиты оживлялись" (вм. ея), "Ее ничтожность разумею" (вм. ея). Тютчевъ рифмуетъ "ея" и "я" ("Исторглось из груди ее -- И новый мир увидел я"). О мечтахъ: "Пускай в душевной глубине -- И всходят и зайдут они". У Мея гибнетъ цЂлое стихотворенiе, вдохновленное Викторомъ Гюго и вдохновившее Рахманинова на прелестный романсъ: "Опросили они" (мужчины) ..."онЂ отвЂчали" (женская мудрость, утоляющая мужское недоумЂнiе). По кривописанiю -- "они" спрашиваютъ и "они" же отвЂчаютъ.
У Пушкина: "Все говорят нет правды на земле"... "Делибаш уже на пике" (пике -- есть особая хлопчатобумажная ткань; вм. пикЂ). Изъ письма Гоголя къ И. И. Дмитрiеву: "в дороге занимало меня только небо, которое, по мере приближения к югу, становилось синее и синее (вм. синЂе). Гоголь пишетъ Языкову: "отныне взор твой должен быть светло и бодро вознесен горе (вм. горЂ); "немки... все, сколько ни есть, вяжут чулок"; "в пище есть побольше мясного" (вм. Ђсть); "благословенный воздух ее уже дохнул" (вм. ея); "причина... вне... нашего ведения"... Достоевскiй: "думал... вернуться, но удержался от неведения" (вм. невЂдЂнiя). Мусоргскiй: "горе вознестися" (вм. горЂ). ЛЂсковъ: "а козочку я подоил и ее молочком начал дитя питать". Бальмонтъ: "ты легкая волна, играющая в море" (вм. "въ чемъ"? -- "во что" -- такъ играютъ въ теннисъ, въ шахматы, в море). Айвазовскiй назвалъ свою картину "На морЂ" (гдЂ?); изъ этого сдЂлано "На море" (куда?).
Ко всему этому надо добавить, что новое кривописанiе искажаетъ и подрываетъ ту драгоцЂнную внутреннюю работу, которую каждый изъ насъ продЂлываетъ надъ осмысливанiемъ словесныхъ корней. Прочтя слово "вЂщiй", мы ассоцiируемъ по смыслу къ "вЂщунья", "вЂдЂти", "вЂдЂнiе"; но прочтя слово "вещий" мы будемъ ассоцiировать въ безсмыслицу къ "вещь", "вещественный". Что значитъ "вещий Олег"? Ничего не значитъ! Прочтя слово "пение", мы будемъ ассоцiировать къ "пень", "пеня", "пенька", "пеньтюхъ"... Ближайшая ассоцiацiя къ "намерение" будет "мерин"; къ "присмирев" -- "ревъ"; къ "бессовестный" -- "бЂсъ" и "вести"; къ "беда" -- "бедуинъ", "бидонъ", "бедламъ"; къ "тело" -- "телокъ", "телиться"; къ "поместье" -- "мести", "месть", но отнюдь не къ мЂсто; къ левша" -- "левъ" и "вошь"... И такъ черезъ всю смысловую работу ассоцiацiй, которою живетъ и творится всякiй языкъ.
ЗачЂмъ всЂ эти искаженiя? Для чего это умопомрачающее сниженiе? Кому нужна эта смута въ мысли и въ языковомъ творчествЂ?
ОтвЂтъ можетъ быть только одинъ: все это нужно врагамъ нацiональной Россiи. Имъ; именно имъ, и только имъ.
КАКЪ ЖЕ ЭТО СЛУЧИЛОСЬ?
(Заключительное слово о русскомъ нацiональномъ правописанiи).
Если мы попытаемся подвести итоги всему тому, что необходимо сказать противъ "новой орoографiи", то мы произнесемъ ей окончательный приговоръ: она должна быть просто отмЂнена въ будущемъ и замЂнена тЂмъ правописанiемъ, которое вынашивалось русскимъ народомъ съ эпохи Кирилла и Меoодiя. И это будетъ не "реакцiей", а возстановленiемъ здоровья, смысла и художественности языка.
Напрасно намъ стали бы указывать на то, будто бы мы защищаемъ прежнее правописанiе изъ политической вражды къ большевизму. Эту инсинуацiю произнесъ когда-то г. Айхенвальдъ въ берлинской газетЂ "Руль". ВЂрно какъ разъ обратное. Если бы новую орoографiю ввела русская нацiональная монархическая власть (чего она, конечно, никогда бы не сдЂлала!), то мы стали бы защищать прежнее правописанiе съ той же энергiей; а вотъ защитники новой орoографiи, дЂйствительно, политиканствуютъ съ нею, придавая ей значенiе "прiятiя революцiи" "закапыванiя рва" или "спуска на полозьяхъ". Съ другой стороны, если бы коммунисты вернули прежнее правописанiе (чего они, конечно, никогда не сдЂлаютъ!), то мы отнюдь не стали бы врагами спасеннаго правописанiя, ни сторонниками коммунизма. Приписывать намъ политизацiю всЂхъ критерiевъ духовной культуры -- есть сразу инсинуацiя и пошлость. Вопросъ же правописанiя рЂшается не пристрастiемъ и не гнЂвомъ, а художественнымъ чувствомъ родного языка и отвЂтственной аналитической мыслью.
Мы отлично знаемъ, что революцiонное кривописанiе было введено не большевиками, а временнымъ правительствомъ. Большевики сами привыкли къ прежнему правописанiю: всЂ эти Курскiе, Чубари, Осинскiе, Бухарины продолжали въ своихъ рЂчахъ "ставить точки" на отмЂненное "i" и требовать, чтобы коммунисты все знали на отмЂненное "Ђ". Даже Ленинъ писалъ и говорилъ въ томъ смыслЂ, что старое правописанiе имЂло основанiе различать "мiръ" и "миръ" (Изд. 1923 г. т. ХVIII, ч. 1, стр. 367). НЂтъ, это дЂло рукъ проф. А. А. Мануйлова ("министра просвЂщенiя") и О. П. Герасимова ("тов. мин. просв."). Помню, какъ я въ 1921 году въ упоръ поставилъ Мануйлову вопросъ, зачЂмъ онъ ввелъ это уродство; помню, какъ онъ, не думая защищать содЂянное, безпомощно сослался на настойчивое требованiе Герасимова. Помню, какъ я въ 1919 году поставилъ тотъ же вопросъ Герасимову и какъ онъ, сославшись на Академiю Наукъ, разразился такою грубою вспышкою гнЂва, что я повернулся и ушелъ изъ комнаты, не желая спускать моему гостю такiя выходки. Лишь позднЂе узналъ я, членомъ какой международной организацiи былъ Герасимовъ.
Что же касается Академiи Наукъ, то новая орoографiя была выдумана тЂми ея членами, которые, не чувствуя художественности и смысловой органичности языка, предавались формальной филологiи. Эта формализацiя есть язва всей современной культуры: утративъ вЂру, а съ нею и духовную почву, оторвавшись отъ содержательныхъ корней бытiя, современные "дЂятели" выдвинули формальную живопись, формальную музыку, формальный театръ (Мейерхольдъ), формальную юриспруденцiю, формальную демократiю, формальную филологiю. И вотъ, новая орoографiя есть продуктъ формальной филологiи и формальной демократiи, т.е. демагогiя. Въ Академiи Наукъ совсЂмъ не было общаго согласiя по вопросу о новой орoографiи, а была энергичная группа формалистовъ, толковавшихъ правописанiе, какъ нЂчто условное, относительное, безпочвенное, механическое, почти произвольное, не связанное ни со смысломъ, ни съ художественностью, ни даже съ исторiей языка и народа. Знаю случайно, какъ они собирали подписи подъ своей выдумкой, нажимали на академика А. А. Шахматова, который, чтобы отвязаться, далъ имъ свою подпись, а потомъ при большевикахъ продолжалъ печатать свое сочиненiе по старому правописанiю. СвидЂтельствую о томъ негодованiи, съ которымъ относились къ этому кривописанiю такiе ученые знатоки русскаго языка, какъ академикъ АлексЂй Ивановичъ Соболевскiй, лекцiи котораго по "Исторiи русскаго языка", по словамъ того же Шахматова, "получили значенiе послЂдняго слова исторической науки о русскомъ зыкЂ -- у насъ, и заграницей". СвидЂтельствую о такомъ же негодованiи всЂхъ другихъ московскихъ филологовъ, изъ коихъ знаменитый академикъ Ф. Е. Коршъ, разразился эпиграммой: "СтаринЂ я буду вЂренъ, -- Съ дЂтства чтить ее привыкъ: -- Обезиченъ, обезъеренъ. -- Обезъятенъ нашъ языкъ". Такiе ученые, какъ академикъ П. Б. Струве не называли "новую" орoографiю иначе, какъ "гнусною"...
Для чего же это кривописанiе выдумывалось, ради чего вводилось? Публично выдвигали два соображенiя: "новая орoографiя" проще и для народа легче... Эти аргументы воспроизводились въ эмиграцiи и такими дилетантами-публицистами, какъ г. Ю. Айхенвальдъ. На самомъ же дЂлЂ эти аргументы совершенно неосновательны.
Вотъ данныя опыта. Одинъ русскiй ученый славистъ, членъ-корреспондентъ Россiйской Академiи Наукъ, разсказывалъ мнЂ в 1922 году о результатахъ своего пятилЂтняго преподаванiя въ гимназiи. Онъ предлагалъ ученикамъ: кто хочетъ, учись по старой орoографiи, кто хочетъ -- по новой; требовать буду съ одинаковой строгостью! И что же? Процентъ слабыхъ въ среднемъ счетЂ оказался одинаковымъ. Оказалось, что трудно вообще правило и его примЂненiе, независимо оть того, что именно предписываетъ правило. Напрасно стали бы ссылаться на особыя затрудненiя, вызываемыя буквою Ђ. Эти затрудненiя были уже преодолЂны на чисто мнемоническомъ пути. Уже по всей Россiи циркулировала дешевенькая книжка въ стихахъ и съ картинками, гдЂ всЂ слова, требующiя букву Ђ были включены въ текстъ: "Разъ бЂлка бЂса побЂдила -- И съ тЂмъ изъ плЂна отпустила, -- Чтобъ онъ ей отыскалъ орЂхъ". -- Но дЂло было то въ апрЂлЂ -- Въ лЂсу орЂхи не созрЂли" и т.д. Или еще: "Съ ДнЂпра, съ ДнЂпра ли нЂкто ГлЂбъ, -- Жилъ въ богадЂльнЂ дЂдъ-калЂка, -- Не человЂкъ, полъ-человЂка... -- Онъ былъ и глухъ, и нЂмъ, и слЂпъ -- Ђлъ только рЂпу, хрЂнъ и рЂдьку"... и т.д. Запомнить эти стишки ничего не стоило; и учителю оставалось только пояснять корнесловiе и смыслословiе...
Одинъ русскiй ученый говорилъ мнЂ: "Что они все твердятъ объ облегченiи? Пишемъ мы, образованные, и намъ прежнее правописанiе совсЂмъ не трудно; а необразованной массЂ важно читать и понимать написанное; и тутъ старое правописанiе, вЂрно различающее смыслъ, для чтенiя и пониманiя гораздо легче! А новое кривописанiе сЂетъ только безсмыслицу"...
Что же касается "упрощенiя", то идея эта сразу противонацiональная и противокультурная. Упрощенiе есть угашенiе сложности, многообразiя, дифференцированности. Почему же это есть благо? Правда, угашенiе искусственной, безсмысленной, безпредметной сложности даетъ экономiю силъ: а растрачивать душевно-духовныя силы на мертвыя ненужности нелЂпо. Но "сложность" прежняго правописанiя глубоко обоснована, она выросла естественно, она полна предметнаго смысла. Упрощать ее можно только отъ духовной слЂпоты; это значитъ демагогически попирать и разрушать русскiй языкъ, это вЂковое культурное достоянiе Россiи. Это наглядный примЂръ того, когда "проще" и "легче" означаетъ хуже, грубЂе, примитивнЂе, неразвитЂе, безсмысленнЂе: или попросту -- слЂпое варварство. Пустыня проще лЂса и города; не опустошить ли намъ нашу страну? Мычатъ коровой гораздо легче, чЂмъ писать стихи Пушкина или произносить рЂчи Цицерона; не огласить ли намъ россiйскiя стогна коровьимъ мычанiемъ? Для многихъ порокъ легче добродЂтели и сквернословiе легче краснорЂчiя. Безвольному человЂку безпринципная уступчивость легче идейной выдержки. Вообще проще не бытъ, чЂмъ быть; не заняться ли намъ, русскимъ, повальнымъ самоубiйствомъ?
Итакъ, кривописанiе не легче и не проще, а безсмысленнЂе. Оно отмЂняетъ правила осмысленной записи и вводитъ другiя правила -- безсмысленной записи. Оно начало собою революцiонную анархiю. Во всякомъ культурномъ дЂланiи дорога идея правила, ибо воспитанiе есть отученiе отъ произвола и прiученiе къ предметности, къ смыслу, къ совЂсти, къ дисциплинЂ, къ закону. Правило не есть нЂчто неизмЂнное; но измЂнимо оно только при достаточномъ основанiи. Произвольное же ломанiе правила -- вредно и противорЂчитъ всякому воспитанiю; оно сЂетъ анархiю и развращаетъ; оно подрываетъ самый процессъ регулированiя, совершенствованiя, самую волю къ строю, порядку и смыслу. ЗдЂсь произволъ ломаетъ самое чувство правила, уваженiе къ нему, довЂрiе къ нему и желанiе слЂдовать ему. Введенiе же безсмысленныхъ правилъ есть прямой призывъ къ произволу и анархiи.
Вотъ именно это и учинило новое кривописанiе. Здоровая часть русской интеллигенцiи не приняла его и отвергла. СдЂлалось два "правописанiя". Старое стали забывать, новому не научились. Возникло третье правописанiе -- отбросившее твердый знакъ, но сохранившее ять. Надо ждать четвертаго, которое отброситъ ять и сохранитъ твердый знакъ. Скажемъ же открыто и точно: никогда еще русскiе люди не писали такъ безграмотно, какъ теперь; ибо въ ХVII и въ ХVIII вЂкЂ -- искали вЂрнаго начертанiя, но еще не нашли его, а теперь отвергли найденное и разнуздали себя орoографически. Тогда еще учились различать "ять" съ "естемъ", и не были увЂрены; а теперь, ссылаясь на свою малую образованность и на лЂнь, узаконили смысловое всесмЂшенiе. "Намъ", видите ли, "некогда и трудно" изучать свою русскую, "слишкомъ сложную" орoографiю!.. Хорошо, господа легкомысленные лЂнтяи! За это вы будете надрываться надъ изученiемъ и усвоенiемъ гораздо болЂе сложныхъ иностранныхъ орoографiй, -- французской, англiйской и нЂмецкой; -- чужiе языки возьмутъ у васъ все то время, котораго у васъ "не хватало" на изученiе своего, русско-нацiональнаго, осмысленнаго правописанiя; ибо тутъ иностранные народы не будутъ принимать во вниманiе вашу лЂнь, ваше "некогда" и "трудно". И напрасно кое-кто въ эмиграцiи выдвигаетъ то обстоятельство, что при господст†прежней орoографiи были слова со спорнымъ "Е" и съ неувЂреннымъ Ђ; не проще ли въ виду этого поставить всюду безспорное "Е"? Но вЂдь есть не мало людей съ неувЂренною мыслью, честностью и нравственностью... Такъ не проще ли не искать ни смысла, ни вЂрности, ни честности, а водворять прямо безсмыслицу, безчестiе и развратъ: по крайней мЂрЂ, все будетъ опредЂленно, ясно, просто и легко... Да, исторически была шаткость; но ее успЂшно и осмысленно преодолЂвали, до тЂхъ поръ, пока не рЂшили покончить съ культурой языка и провалиться въ варварство.
Правъ былъ князь С. Н. Трубецкой, когда писалъ ("Ученiе о ЛогосЂ", стр. 5): "слово есть не только способъ выраженiя мысли, но и способъ мышленiя, само-объектированiе мысли". Правъ былъ и князь С. М. Волконскiй, когда настаивалъ на томъ, что смЂшенiе родовъ, падежей, степеней сравненiя и т.д. вызываетъ къ жизни "возвратное зло": дурное правописанiе родитъ дурное мышленiе. ЗамЂчательнЂйшiй знатокъ русскаго языка В. И. Даль писалъ въ своемъ "Толковомъ СловарЂ": "Надо... сохранять такое правописанiе, которое бы всегда напоминало о родЂ и племени слова, иначе это будетъ звукъ безъ смысла" (томъ 1, стр. 9). И именно въ этомъ единственно вЂрномъ языковомъ руслЂ движется новЂйшiй изслЂдователь русскаго правописанiя И. И. Костючикъ въ своемъ сочиненiи "Нашествiе варваровъ на русскiй языкъ". "Не реформа была проведена, а искаженiе, коверканiе русскаго языка, и при этом -- умышленное", отрывъ русскаго языка отъ его церковно-славянскихъ корней, денацiонализацiя русскаго письма, русской этимологiи, фонетики, русскаго мышленiя...
И. С. Шмелевъ передаетъ, что одинъ изъ членовъ россiйской орoографической комиссiи сказалъ: "старо это новое правописанiе, оно искони гнЂздилось на заднихъ партахъ, у лЂнтяевъ и неспособныхъ"... И именно ученые академики поспЂшили этимъ безграмотнымъ лЂнтяямъ на помощь: прервали всенародную творческую борьбу за русскiй языкъ, отреклись отъ ея вЂковыхъ успЂховъ и завоеванiй и революцiонно снизили уровень русской литературы. Этимъ они попрали и смысловую, и художественную, и органическую природу языка. Ибо строгое соотвЂтствiе звука и записи выговариваемому смыслу есть дЂло художественнаго всенароднаго исканiя иррацiональнаго (какъ всякое искусство!) и органическаго (какъ сама народная жизнь!).
И вотъ, въ отвЂтъ этимъ разсудочнымъ формалистамъ и безпочвенникамъ, мы должны сказать: писаный текстъ не есть дЂло произвола; онъ есть живая риза смысла, точный знакъ разумЂемаго, художественное выраженiе духа. Правописанiе есть продуктъ многолЂтней борьбы народа за свой языкъ; оно есть сосредоточенный итогъ его семейстики, фонетики, грамматики, символики и аллегорики -- въ отношенiи къ предметамъ и въ духовномъ общенiи людей. Мудро сказалъ Апостолъ Павелъ, что люди общающiеся другъ съ другомъ внЂ взаимнаго разумЂнiя, суть другъ другу варвары (1 Кор. 14:11). Не для того русскiй народъ бился надъ своимъ языкомъ, чтобы горсточка революцiонныхъ "академиковъ" сорвала всю эту работу взаимнаго духовнаго разумЂнiя.
Правописанiе имЂетъ свои историческiя, конкретныя и въ то же время философическiя и нацiональныя основы. Поэтому оно не подлежитъ произвольному слому, но лишь осторожному, обоснованному преобразованiю; совершенствованiю, а не разрушенiю. Пусть же нарушители русской нацiональной орoографiи получатъ навЂки прозвище "друзей безграмотности" или "сподвижниковъ хаоса"; и пусть первымъ актомъ русскаго нацiональнаго Министра ПросвЂщенiя будетъ возстановленiе русскаго нацiональнаго правописанiя.
Источник: Проф. И.А. Ильинъ, "Наши задачи". - т. 2. - Парижъ, 1956, с. 434-437.
Зеркала статьи: http://speakrus.narod.ru/articles/il-pr1.htm (06/11/2003)
http://rus-sky.com/nasledie/Fonts/Iljin.htm
http://beseda.mscom.ru/arc2/1492.html
Раздел: Студентам, Библиотека | Добавлено: 17 июля 2005 г.