Реформа русского языка:
прерогатива лингвистов или дело нации?


ПРЕСС-РЕЛИЗ


10.04.2002 г. в московском пресс-центре "ИнтернетМедиаКом" состоялась интерактивная пресс-конференция на тему: "Реформа русского языка: прерогатива лингвистов или дело нации?".

В пресс-конференции приняли участие:

Сафонова Юлия Александровна - старший научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова, к.ф.н., гл. редактор сайта gramota.ru;

Волков Сергей Владимирович - член Орфографической комиссии, учитель школы № 57;

Пожарицкая Софья Константиновна - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка филологического факультета МГУ;

Плетнева Тамара Васильевна - член Комитета по образованию и науке Госдумы РФ.


Подготовленный Орфографической комиссией РАН "Свод правил русского правописания" продолжает обсуждаться в СМИ.

По поводу преобразований существует множество различных мнений. Одни считают, что новое написание должно повысить успеваемость школьников и упростить жизнь рядовому гражданину, другие, - что реформа повлечет за собой неоправданные финансовые затраты, т. к. придется переучивать население.

Председатель Орфографической комиссии Российской академии наук Владимир Лопатин ранее отмечал в своих выступлениях, что речь идет не о реформе языка. "Никто не может ни посягнуть на язык, ни реформировать его грамматику, лексику или фонетику. Все, что есть в нашем языке, возникло в нем стихийно. Живой язык, если он не искусственный - типа эсперанто, развивается сугубо своим путем. Изменять в нем что-то - задача невыполнимая. Поэтому речь идет об упорядочении, корректировке письменной "одежки" языка - правописания, орфографии и пунктуации".

Г-жа Плетнева, однако, считает, что изменение орфографии - это и есть реформа, ее можно назвать реформой правописания. "Нам в ГД предоставили на рассмотрение новый справочник русского языка. Мы долго спорили, но решили, что сегодня не время для реформы, не время менять правила. Это приведет к определенным затратам, а возможностей финансировать реформу у нас нет".

Г-жа Пожарицкая не согласна с этой точкой зрения. "Говорить о реформе неправомерно. Одно дело язык, другое - правописание. Язык может умереть, но реформировать его нельзя. Срочности в изменении правописания нет. Это можно было сделать и в 60-е годы, когда по этому вопросу шли дискуссии, это можно сделать и через 20 лет".

По словам г-жи Сафоновой, в новых правилах меняется в основном, только то, что уже давно нарушалось. "Например, дефисное написание прилагательных. А новая редакция правил необходима. Она должна отразить современное состояние русского языка. Общество развивается, появляются новые обороты речи. Правила 1956 года устарели, и новый "Свод..." должен помочь избежать недоразумений, например, при апелляциях в институте".

Г-жа Плетнева посмотрела на эту проблему с прагматической точки зрения: "Я как депутат знаю, сколько средств потребуется на проведение этой реформы. Это и учебники, и методические пособия, и переподготовка".

Журналисты из Барнаула высказали свое отношение к предполагаемым изменениям в правописании. Они считают, что написание слова "парашют" через "у" - это издевательство над языком. Такие изменения, как считает журналист, придают языку шутовской оттенок.

Г-н Волков подчеркнул, что речь идет об изменениях, предлагаемых к обсуждению. По его словам, в настоящее время реформирование орфографии находится в предварительной стадии. "Это полуфабрикат. Можно принять поправки, а можно и отказаться от них. СМИ просто выхватили слово "парашют", а мы уже отказались от изменений в этом слове. Скоро должен появиться новый вариант для обсуждения". При этом г-н Волков подчеркнул, что обсуждение должно проходить среди лингвистов, людей, занимающихся проблемами русского языка. "Правила дорожного движения" принимают специалисты, их не обсуждает широкая общественность, то же должно происходить и с реформами правописания - их также должны обсуждать специалисты".

Присутствующий в барнаульской студии лингвист заметил, что реформирование правописания не обосновано, и просил рассказать, какие исследования предшествовали проекту реформы.

Г-жа Пожарицкая отметила, что исследования проводились в Институте русского языка. "В них были прокомментированы все предложенные изменения". "Но, - посетовала Пожарицкая, - к сожалению, в последние годы частные вопросы не обсуждались".

"Я тоже не понимаю, зачем нужна реформа, - сказала г-жа Плетнева. - В Думе считают, что это заказ издателей. Им выгодно издавать многочисленные учебники и методические пособия. Я считаю, что выиграют от этого только издательства".

Такое заявление возмутило г-на Волкова. "Меня удивляет, - сказал он, - что чиновники в ГД не знают, кто поручил разрабатывать новый свод правил, чей это заказ". Он подчеркнул, что "сейчас в каждое издание словаря вносятся изменения. И я как школьный учитель хочу получить эталонный словарь. Кроме того, мы впервые поднимаем вопрос о том, кого считать грамотным человеком. Я считаю неправильным, когда за 5 ошибок школьнику ставят "двойку". Волков заметил, что новые правила не потребуют крупных финансовых вложений. "Исправить надо пару слов в учебниках, их и так переиздают каждый год, а правила 1956 года устарели, и это пора всем понять".

Журналисты из Белгорода высказали мнение о необходимости шире привлекать к обсуждению реформы общественность и СМИ. Комментируя это предложение, г-жа Сафонова напомнила, что "Орфографическую комиссию обвиняют в том, что она работает и обсуждает вопросы келейно. Но это не так. У нас есть сайт gramota.ru, на котором проводятся форумы, дискуссии, публикуются последние научные разработки. Мы много раз на сайте обсуждали новый "Свод правил...", и учителя нас поддерживают. "Свод правил..." поможет учителям снять многие вопросы и лучше построить преподавание".


СТЕНОГРАММА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ


ВЕДУЩАЯ: Оксана Блюм;

БАРНАУЛ-РПЦ: Иванова Валентина Михайловна, кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка Барнаульского государственного педагогического университета, Гурьев Николай Данилович, доктор филологических наук;

БЕЛГОРОД-РПЦ: ТВ "Магнит", газета "Наш Белгород", "АиФ-Белгород";

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ-РПЦ: Гульнара Волкова, радиостанция "Северная столица", газета "Школяр", Белорусское телеграфное агентство "БелТА".

ВЕДУЩАЯ: Добрый день, уважаемые коллеги. В эфире пресс-центр ИМК-Москва. В студии Оксана Блюм. Мы рады приветствовать наших региональных партнеров, а также присутствующих здесь журналистов.

Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить очень актуальную на сегодняшний день тему "Реформа русского языка: прерогатива лингвистов или дело нации?". "Грядет реформа русского языка", "Мы будем писать по-новому" - такими заголовками в последнее время пестрят многие газеты и журналы. Однако по поводу этих преобразований существует множество различных мнений. Одни считают, что новое правописание должно повысить успеваемость школьников и упростить жизнь рядовому гражданину. Другие, напротив, утверждают, что реформа повлечет за собой неоправданные финансовые затраты, и придется переучивать население, причем в буквальном смысле. Можно ли сегодня говорить именно о реформе русского языка или только о некоторых нововведениях? Чем вызвано желание изменить существующие с 1956 года правила правописания? На эти и другие вопросы нам ответят: Сафонова Юлия Александровна, старший научный сотрудник Института русского языка имени В.В. Виноградова, главный редактор сайта gramota.ru, Волков Сергей Владимирович, член Орфографической комиссии, учитель школы № 57, Пожарицкая Софья Константиновна, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка филологического факультета МГУ и Плетнева Тамара Васильевна, член Комитета Государственной Думы по образованию и науке.

Мой первый вопрос к Вам, Тамара Васильевна. Можем ли мы говорить о реформе русского языка, или речь идет о некоторых изменениях в орфографии и пунктуации русского языка?

ПЛЕТНЕВА: Хочется сказать, что очень хорошо, что эта тема поставлена и о ней услышит широкая общественность. Тот факт, что существуют отдельные публикации в газетах, еще не говорит о том, что люди об этом знают, к этому готовятся. Поэтому замечательно, что мы сегодня обратились к этой теме. Отвечая на ваш вопрос. Это, конечно же, не реформа русского языка. Прежде всего это реформа правописания. В данном случае речь идет о том, что Институт русского языка получил государственный заказ, чтобы подготовить новый справочник, новые правила орфографии. Говорят, что изменений будет не так уж и много. Дело в том, что Комитет Государственной Думы по образованию рассматривал этот вопрос на своем заседании с приглашением представителей Института русского языка. Был очень жаркий разговор, было много споров. Они принесли с собой все материалы. Это довольно внушительный сборник, где прописаны все нововведения в правописании русского языка, но даже при беглом осмотре их не так уж и мало. Это довольно большие изменения, касающиеся правописания некоторых слов, словосочетаний, особенно много нововведений в правилах переноса. Например, "парашют" предлагают писать через "у". Уже при беглом осмотре мы, депутаты Комитета по образованию, в своем большинстве пришли к мнению, что сегодня не время менять эти правила, так как это приведет к значительным финансовым затратам. Это основной аргумент, против которого мы выступаем.

ВЕДУЩАЯ: Софья Константиновна, давайте продолжим дискуссию с вами. Почему, на Ваш взгляд, именно сегодня возникла необходимость введения новых правил правописания? Что мешало ввести их раньше, кто был инициатором?

ПОЖАРИЦКАЯ: Прежде всего я бы хотела сказать по поводу самой формулировки "реформа русского языка". Это совершенно абсурдная постановка вопроса. Реформы языка вообще быть не может. И никто, никакой нормальный грамотный человек не может так ставить вопрос. Одно дело язык, другое дело письменность, которая обслуживает данный язык. Язык определялся сам по себе. Он может, действительно, умереть в связи с какими-то обстоятельствами, исчезнуть, но реформировать его нельзя. Просто невозможно и все. А орфография - это дело рукотворное. Мы всегда знаем, кто и когда создавал орфографию того или иного языка, какие люди формулировали новые правила. Мы всегда знаем авторов реформ орфографии, которые происходили, наверное, в каждом или почти в каждом языке. Иногда эти реформы давали очень хорошие результаты, поэтому речь может идти только о реформе орфографии. Такую формулировку, как "реформа языка", надо просто забыть, это не более чем "страшилка" для того, чтобы люди испугались. А о реформе орфографии думали, думают и будут думать всегда. Я не знаю, чем данный момент лучше любого другого, можно было это сделать в 60-е годы, когда подробно обсуждался этот вопрос, а можно отложить еще на 20 лет, если мы решим, что это целесообразно. Я не могу сказать, почему именно сейчас возник этот вопрос. Орфографическая комиссия работает постоянно, независимо от того, как будет решаться вопрос о реформе.

ВЕДУЩАЯ: Вопрос к вам, Юлия Александровна. Чего коснутся изменения в правописании в первую очередь?

САФОНОВА: Их всего 22. Всего в старых правилах 1956-го года было 204 параграфа: 124 параграфа касались орфографии, остальные пунктуации. В основном изменения касаются только того, что давно нарушалось. Например, дефисное написание прилагательных уже давно пишется не так, как это сформулировано в правилах 1956-го года. Во-первых, нет реформы, потому что основной принцип русской орфографии - морфологический - остается прежним. Чтобы реформа была, надо изменить основной принцип. Во-вторых, обратите внимание, что Орфографическая комиссия не говорит о новых правилах. Она говорит о новой редакции. Новая редакция нужна, потому что она должна отразить современное состояние языка, поскольку общество изменилось, изменились экономические отношения. Если бы мы жили со старыми законами, то ничего бы не смогли сделать. Точно также нужна и орфографическая конституция. Правила 1956-года, если вы их видели, это маленькая тоненькая брошюрка, которая не объясняет и не комментирует многих трудных правил. Основная задача нового Свода правил - полнота и современность.

ВЕДУЩАЯ: Как отразится это нововведение на школьниках, на поступающих в вузы? Будет ли какой-то переходный период?

САФОНОВА: Конечно, будет. Если правила будут одобрены и приняты, то переходный период будет 5 или 6 лет.

ВЕДУЩАЯ: Вы сторонник этих правил?

САФОНОВА: Это уже дело правительства, дело тех, кто принимает решения.

ВЕДУЩАЯ: То есть вы выступаете "за"?

САФОНОВА: Да, конечно, я выступаю "за", потому что не будет произвола экзаменаторов, не будет бесконечных апелляций, когда проверяющий говорит: "Нет, здесь "не" с кратким прилагательным раздельно. Вы не видите здесь отрицания? Вот плохо, что не видите". А в правилах написано, если вы утверждаете отрицание, пишите так-то, а отрицаете утверждение - пишете так-то.

ВЕДУЩАЯ: Что касается правил переноса, будут ли слова переноситься произвольно?

САФОНОВА: Я не знаю, почему госпожу Плетневу так удивило правило переноса. Дело в том, что по инструкции, по которой учителя проверяют все работы, правила переноса обновляются с 1984-го года, то есть они уже не действуют. Правила переноса сделаны всего лишь лояльными. А потом правила переноса вообще к языку не имеют ни малейшего отношения. Это графика.

ВЕДУЩАЯ: Благодарю Вас. Давайте выслушаем другую точку зрения.

ПЛЕТНЕВА: Я уже сказала, что я не профессионал в области русского языка, и, естественно, не состою в Орфографической комиссии, но как депутат, прошедший по округу, знаю, сколько потребуется средств на то, чтобы все это осуществить. Во-первых, нужны будут новые учебники. Если некоторым все равно, как писать "карова" или "корова", то грамотному человеку совсем не все равно. Он должен все это выучить и, естественно, использовать в своей практической жизни. Думаю, что это потребует переподготовки учителей, переиздания пособий, учебников.

БАРНАУЛ: Здравствуйте. Я хотел бы представить гостей в нашей студии: Гурьев Николай Данилович - доктор филологических наук, Иванова Валентина Михайловна - кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка Барнаульского государственного педагогического университета, и Кайзер - кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка Барнаульского педагогического университета. Первый вопрос у нас от журналистов.

Станислав Романов "Русское радио" в Барнауле. Если, допустим, реформирование касается удвоенной "н", то этот вопрос мне лично не кажется принципиальным. Но вот, скажем, такие варианты, как "парашУт", на мой взгляд, придают русскому языку шутовской оттенок.

ВЕДУЩИЙ: Сергей Владимирович, давайте начнем с вас.

ВОЛКОВ: Во-первых, нельзя говорить о количественных изменениях. Дело в том, что к тем изменениям, о которых все сейчас говорят, типа "кАрова", мы не имеем никакого отношения. Что касается "парашюта", "брошюры" и прочее, то это изменения, предложенные к обсуждению. Из этих изменений, может быть ничего не принято, или приняты все. Это полуфабрикат. Когда вы готовите на кухне, а к вам придут и вынесут эту полуприготовленную еду гостям и скажут: смотрите, чем вас будут кормить, то гости в ужасе разбегутся. Сейчас журналисты ворвались в самый процесс подготовки, схватили пробный, черновой вариант, не поняв там ничего, опубликовали, и теперь мы должны отдуваться за это дело. Первый вариант, вот эта синенькая книжечка, обсужден в 50-ти институтах страны. Через недели две появится новый вариант, и он снова будет обсуждаться. Поэтому я могу официально сказать, что от "парашУта" отказались. Я считаю, что не надо обсуждать частные вопросы сейчас. Софья Константиновна замечательно написала в "Отечественных записках", что это дело только профессионалов. Иначе мы с вами скатимся к публичному обсуждению курса доллара, публичному обсуждению "Правил дорожного движения". Почему ни у кого не возникает желание это обсудить?

БАРНАУЛ: Николай Данилович, профессор, доктор филологических наук, занимаюсь вопросами орфографии профессионально. На мой взгляд, вопрос, что и как должно быть в области реформирования, вторичный. Главный вопрос -зачем? На мой взгляд, для того чтобы принимать такие важные общественно значимые действия, необходимо сначала предварительно провести исследования. К сожалению, я не знаю таких исследований, принципиальные вопросы о предназначенности орфографии, о совершенствовании орфографии, в общем-то, не ставились и не решались. Я, во всяком случае, не знаю таких работ и их обсуждений. Поэтому вопрос такой. Какие исследования предшествовали проекту реформы на высоком и на частном уровне?

ПОЖАРИЦКАЯ: Эта книга называется "Обзор предложений по совершенствованию русской орфографии". Это титанический труд, который был предпринят высококвалифицированным коллективом специалистов Института русского языка Российской Академии Наук под руководством замечательного ученого Михаила Дмитриевича Панова. Там содержится сбор всех предложений, которые когда-либо поступали в печать, обсуждались, начиная где-то с XVIII-XIX веков. И там комментируются все эти предложения, что хорошо и что плохо, и почему это так, какие изменения могут повлечь данные правила. Эта книга, я считаю, некоторый пропуск в дискуссию. Я не готова обсуждать вопросы целесообразности изменения того или иного правила с людьми, которые не знают этой книги. Я считаю, что для обсуждения эту книгу нужно знать, потому что там есть все предложения и следствия, которые могут из этого быть. В последние годы, действительно, такие частные вопросы широко не ставились и не обсуждались. Я имею в виду, широко не обсуждались среди лингвистов, среди специалистов по орфографии, а не среди широкой публики, в средствах массовой информации, потому что там, я считаю, это абсолютно неуместно и не нужно.

ПЛЕТНЕВА: По вопросу, поставленному нашим коллегой: зачем? Я вначале своего выступления сказала, что это государственный заказ. На самом деле я не знаю, откуда появился этот вопрос, кто давал такое задание, как создавалась комиссия, которая работает. Но есть подозрения, которые обсуждаются в кулуарах Думы, что это заказ от издателей, которым сегодня все это выгодно.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ: Региональный пресс-центр Санкт-Петербурга. Доброе утро. В студии Гульнара Волкова. У нас сегодня радиостанция "Северная столица", газета "Школяр" и белорусское телеграфное агентство "БелТА".

Николай Ковальков, радио "Северная столица". Вот только что вы затронули вопрос о том, является ли это государственным заказом или нет. На сегодняшний день, кого можно считать грамотным человеком?

ВОЛКОВ: Дело в том, что правила, принятые в 1956-м году, были приняты Академией Наук и Министерством образования. Больше у нас нет таких прецедентов, как должен утверждаться орфографический Свод страны. Поэтому сейчас Орфографическая комиссия находится в очень сложном положении. Есть Совет по русскому языку при правительстве РФ. Надо ли обращаться туда? Надо ли обращаться в Госдуму? Дело в том, что у Тамары Васильевны лежит проект постановления "О недопустимости реформы русского языка". Даже не орфографии, даже не правописания. Это все равно, что принять постановление о том, чтобы запретить изменяться чему-то живому, а все люди с завтрашнего дня начинают находиться постоянно в том возрасте, в котором они есть сейчас: трехлетние объявляются навсегда трехлетними, а 80-летние - 80-летними. Этот закон будет не выполняться с первого же дня его принятия. Поэтому у меня есть сомнения, что будет делать Госдума. Меня удивляет, что высокие чиновники из Госдумы не знают, при какой организации существует Орфографическая комиссия, не знают, кто поручил Орфографической комиссии делать орфографический Свод. И не зная этого, они обсуждают этот вопрос публично и участвуют в принятии постановления.

Что касается проблем грамотности, хочу сказать, что именно благодаря обсуждению нынешнего Свода на самом высоком уровне, появлению бесчисленного количества статей в центральной печати, мы впервые ставим вопрос о том, что такое грамотный человек. Как оценить грамотность? Правильно ли при приеме в вуз за 5-6 ошибок ставить ребенку "2" и не брать его в вуз? Это что, неграмотный человек? Я считаю, главная ценность, что мы вообще стали обсуждать эту проблему и выяснили, что мы не знаем, что делать с тем, что не соответствует Своду правил. Почему об этом никто не говорит как о бедствии? Почему мы уверены, что должны будем перепечатывать какое-то количество учебников? Депутаты не знают, что в каждое издание словаря вносятся изменения. Каждый словарь все дальше отходит от текста правил. Я как учитель школы, что должен делать? В правилах у меня написано одно, в словаре дается другое. Я хочу получить эталонный словарь и эталонные правила. Все гонорары я готов, если они будут, перечислить в фонд Государственной Думы.

БАРНАУЛ: Сохранится ли историческая обусловленность этих правил? Сохранит ли русский язык свои свойства, как система, после введения этих правил?

САФОНОВА: Да, конечно, все сохранится. Основной принцип, как бы его не называли - морфологическим или другим термином - сохранится. Сохранится преемственность. Ничего не нарушается абсолютно, но будет порядок. У нас будет орфографическая конституция. В конце концов мы сможем учить спокойно детей, а не зверствовать и не ставить субъективные оценки, потому что нам кажется, что здесь надо писать так, а не так. У нас сегодня есть комментарии, но нет конституции, это ненормально.

БАРНАУЛ: Как мне представляется, все дискуссии по поводу реформирования ведутся келейно. Мне кажется, что настало время обсуждать вопросы орфографии с коммуникативной позиции. Представим себе, что кто-то предложил бы упростить или унифицировать "Правила уличного движения". Естественно, возникнет ответная реакция. А какова необходимость этих реформ? Улучшат ли они действительное состояние на наших дорогах? Уменьшат ли количество дорожных происшествий? И ответ будет однозначным. Прежде чем вводить такие реформы, надо исследовать, действительно ли они будут совершенствовать уличное движение. То же самое касается орфографии. Цена орфографии очень высока. Она не только материальная, она еще и социально-психологическая. Поэтому должны быть проведены предварительные исследования. Мои пожелания касаются предварительных исследований, прежде чем начинается реформирование.

ПЛЕТНЕВА: Прежде всего я хотела бы сказать своему коллеге Волкову, что если я не знаю мелких моментов, то он, в отличие от меня, совершенно не знает Конституцию. Министерства издают тысячи всевозможных постановлений, распоряжений, о которых они не обязаны информировать депутатов Государственной Думы. Поэтому о многих постановлениях мы, депутаты, узнаем в последнюю очередь. Это первый вопрос. Второй касается социально-психологического аспекта правописания. Когда открываешь книгу, написанную старым, дореволюционным языком, то ее очень плохо воспринимаешь. Когда я читаю, то только на это обращаю внимание, и теряется смысл. Поэтому эта сфера деятельности, которой занимаются мои коллеги, очень важна. Я думаю, что эти деньги, которые сейчас уходят на реформы, лучше направить вам на зарплату. Сейчас возьмем любую сферу деятельности, посадим ученых, и они будут доказывать, что нужно в этой сфере обязательно изменить. Сегодня надо думать о возможностях. Сейчас не время для этого. Я не спорю, что изменения в орфографии необходимы, но не то время выбрано.

БЕЛГОРОД: Добрый день. На связи ИМК-Белгород. В студии Вероника Смирнова. Вопрос очень серьезный. С одной стороны, хотелось бы, чтобы было проще нашим детям. С другой - очень важен социальный аспект. Что делать людям, когда пройдут эти орфографические изменения? Сергей Владимирович говорил, что пока в средствах массовой информации не надо это обсуждать. Может быть, наоборот, надо об этом как можно больше говорить. Ведь всем придется переучиваться. Мы что, все станем автоматически безграмотными? Хотелось бы высказать мнение, что надо шире привлекать общественность и журналистов, средства массовой информации к этому вопросу, чтобы люди знали, что обсуждается и чем это нам грозит, что ликбезы будут по всей стране.

ВОЛКОВ: Я вообще не понимаю, почему рисуется такая апокалиптическая картина, что мы проснемся и должны будем переиздать все тексты классиков, все учебники. Мы вдруг все станем безграмотными. Это совершенно не соответствует действительности. Потому что учебники и словари переиздаются каждый год. Я как действующий учитель школы посчитал, сколько в учебнике, скажем, 5 класса, нужно будет изменить при условии, что были приняты все нововведения, предложенные в этом проекте. Это от силы два очень частных изменения: зачеркнуть и написать. При подготовке нового издания естественным образом это условие будет исполнено. Какие на это нужны деньги, я понять не могу. Тексты классиков мы не перестанем понимать с того дня, когда примут эти новые правила, если их примут. И очень важный момент, почему в обсуждении все зацикливаются на изменениях? Мое мнение, что если даже не будет принято ни одного изменения, орфографический Свод стране нужен. Его сейчас нет. Осознайте, пожалуйста, что правила 1956-го года взять в руки нельзя. У нас есть много методических пособий, но нет орфографической конституции. Пускай не будет ни оного изменения, но страна получит эталонный Свод и эталонный словарь, который ни в одном слове ему не противоречит. Почему против этого надо выступать, я не могу понять. Эту работу государство должно оплатить в первую очередь, если оно в этом заинтересовано. Нам говорят: руки прочь от русского языка, ничего не делайте. И давайте все писать, как слышим, тогда проще будет.

САФОНОВА: Очень часто говорят, что комиссия работает келейно. Это не так. Во-первых, вы всю информацию можете прочитать на www.gramota.ru. Летом мы проводили на этом портале огромную акцию. Владимир Владимирович Лопатин отвечал на все интересующие вопросы. Все публикации на эту тему, которые были в интернете и печатных изданиях, висят на сайте. В прошлый понедельник прошел великолепный марафон учителей русского языка. Надо сказать, что учителя - 300 человек - поддержали реформирование. Они сказали: дайте нам Свод. Дайте нам правила.

Что значит реакция общества? У нас есть свой форум, где все задают очень конкретные вопросы. Нужен ли в конкретном случае твердый знак? Почему вы не даете полные права буке "Ё"? То есть общественность, если таковой считать любого носителя русского языка, очень конструктивно обсуждает то, что предлагается. К сожалению, журналисты почему-то не так часто обращаются к Владимиру Владимировичу, а если обращаются, то как-то странно.

ПЛЕТНЕВА: Тут было сказано, что общественность и педагоги выразили одобрение. Я уж не знаю, с какими педагогами вы встречались, но мне очень много приходится по долгу своей службы ездить по стране, встречаться с учителями. Они категорически против. И все приводят такой аргумент: вы бы лучше обратили внимание на то, как засорен наш язык, сколько сегодня жаргона, сколько западных слов. Язык, который звучит с экрана, уже невозможно слушать.

ВОЛКОВ: Это не дело орфографической комиссии.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ: Газета "Школяр". Если ученики хотят учиться, действительно быть грамотными, то, я считаю, никакие правила не надо изменять. Просто учить их по-старому и все.

Если примут эту реформу, то первоклассников начнут учить по новым правилам. Как быть тем, которые собираются поступать в вузы? Им придется переучиваться на новый лад или они будут сдавать экзамены по-старому?

САФОНОВА: Мне кажется, что уже сказали о том, что не надо будет никого основательно переучивать. Говорили об этом сразу, в начале конференции. Еще раз повторяю, что язык развивается и мы развиваемся вместе с ним.

ПЛЕТНЕВА: Я полностью разделяю точку зрения девочек. Конечно, будет неразбериха какой-то период. Одни будут учиться уже по новым правилам, для других будет сохраняться переходный период. Поэтому будет большая неразбериха. Это тоже плохо будет сказываться на нашем и социальном и психологическом климате в стране.

ВЕДУЩАЯ: Есть ли депутаты, которые выступают за реформу?

ПЛЕТНЕВА: Вы знаете, я не могу сказать точно, у меня нет распечатки голосования. У нас принималось постановление, кстати, это не закон, а документ, который ставит проблему перед правительством и показывает мнение депутатов. Голосование показало, что одного голоса не хватило для принятия. То есть половина Государственной Думы считает, что сегодня не время. Но, я считаю, была допущена ошибка, когда в названии было написано "Реформа языка". Все-таки это реформа правописания. Сейчас бы Институту русского языка, вообще нашим ученым, выступить с протестом, что творится с нашим языком. Мы теряем возможность общаться на языке, теряем огромное образовательное пространство русского языка - вот о чем надо говорить: о засоренности языка, а не о том, о чем мы сегодня спорим.

ВЕДУЩАЯ: До сих пор мы говорили об орфографии, о правописании. А как вы относитесь к звучащей речи, которую мы слышим каждый раз с экранов телевизоров, по радио?

ПОЖАРИЦКАЯ: Реформы нет. Я согласна с госпожой Плетневой только в одном, что проблема есть. Но ведь проблема-то не с языком, а проблема с носителями, с гражданами страны. И если страна нищая, если Государственная Дума позволяет себе в законодательных актах употреблять жаргоны, то извините, с кого пример берем?

ВЕДУЩАЯ: Одно Санкт-Петербургское издательство пустило слух, что издается специальный словарь для депутатов. Там будет всего 200 слов.

ПОЖАРИЦКАЯ: Это Людмила Алексеевна Вербицкая, ректор Санкт-Петербургского университета, сказала в шутку на последнем совете.

ВЕДУЩАЯ: Не секрет, что молодежь тоже вносит свои коррективы в русский язык. Будет ли как-то учитываться в новом Своде дворовые молодежные выражения?

ПОЖАРИЦКАЯ: Вы говорите о лексике. Новый Свод - это орфография. Это не имеет отношения к вопросу, который мы сегодня обсуждаем. Каждое поколение выбирает, у каждого поколения есть свой жаргон. И у поколения 30-х, 40-х, у поколения афганских мальчишек - у всех был свой жаргон. Это нормальное социальное явление. Конечно, надо обращать внимание на рекламу, потому что ошибки у нас, в основном, в рекламе. Реклама очень часто обижает старых, потому что, когда рекламируется напиток "Пепси", он предлагается только молодым. Я считаю, что это дискриминация старшего поколения.

ВОЛКОВ: Почему все эти вопросы скидывают на орфографическую комиссию? Я не могу понять, почему нас упрекают в том, чем мы не занимаемся.

Софья Константиновна критиковала наш проект. Но это образец такой профессиональной критики, перед которой я готов снять шляпу.

ПОЖАРИЦКАЯ: Действительно, это общенациональная проблема. Вопрос в том, что за это надо платить своими личными неудобствами. Да, нам будет немножко сложнее. Вот я раньше знала точно, где нужно писать одно "н", а где два. А теперь мне надо подумать, мне нужно посмотреть в словарь. Это неудобно. И не только мне как представителю старшего поколения - неудобно даже нынешним школьникам. Но через это надо пройти во имя того, чтобы другим было легче, чтобы будущим поколениям было легче. Для этого осуществляются орфографические реформы. Нельзя здесь вообще поставить точку. Это одна сторона вопроса. И другое дело, замечательно совершенно говорили наши коллеги из Барнаула о том, что надо все тщательно продумать и взвесить. Действительно ли изменение того или иного правила даст положительный эффект? Меня здесь просто изумляют выступления нашего депутата из Государственной Думы, которая каждую свою реплику начинает с того, что "я не знала", или "я не читала", но, тем не менее, она имеет твердое мнение. Простите, на чем основана эта точка зрения? Что касается того проекта, который сейчас обсуждается, то я, к сожалению, не знаю последних вариантов этого Свода. Тот Свод, который был предложен, мне показался предварительным. Его нужно было обсуждать, но не в широком кругу. Обсуждать в узком кругу специалистов, которые глубоко и хорошо знают эти проблемы. Поэтому я сомневаюсь, что сейчас за такой короткий срок этот Свод правил был доведен до такого состояния, когда его действительно можно было бы считать нашей орфографической конституцией. Возможно, с этим нужно еще немножечко подождать, обсудить в узком кругу, каким должен быть реальный Свод.

ВЕДУЩАЯ: Спасибо, Софья Константиновна. Хотелось бы услышать мнение, кого можно назвать грамотным человеком.

САФОНОВА: Наверное, человек сомневающийся, человек, который хорошо умеет пользоваться словарями, найти информацию, и человек, который знает основные правила, может забыть об исключениях.

ВЕДУЩАЯ: Вы считаете себя грамотным человеком?

САФОНОВА: Знаете, я себя отношу к тем людям, которые живут по принципу "мало кто знает, как много надо знать, для того чтобы узнать, как мало ты знаешь". Так как я 25 лет занимаюсь этим, мне кажется, я еще недостаточно грамотная.

ПЛЕТНЕВА: Если бы меня спросили, какого человека можно считать грамотным, то я бы, наверное, ответила, что прежде всего грамотным можно считать воспитанного человека. Может быть, я не столь эрудированна в орфографии, как вы говорите, но школу в свое время я закончила с медалью. Теперь несколько слов о Государственной Думе. Я знаю, что у нас сейчас такое правило, если ты не мыслишь, как я - ты дурак. Это очень просто. Вы сегодня это слышали. Раз я не так говорю, значит, я невоспитанная. Надо друг друга слушать. Депутаты Государственной Думы не могут знать о планах правительства, потому что по Конституции их не обязаны информировать. Вот когда придет закон к нам, тогда мы начнем работать.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ: Непонятно, будут ли реформы орфографии направлены на устранение несоответствия в существующих правилах, либо на упрощение этих правил? Возможна ли здесь историческая аналогия с упрощением английского языка?

ВЕДУЩАЯ: Я хочу немного дополнить этот вопрос. В последнее время говорят и пишут о засилии иностранных слов. Как будут решаться проблемы с их правописанием?

ВОЛКОВ: Уникальность сегодняшней ситуации, на мой взгляд, состоит в том, что Орфографическая комиссия, которая работает с 1990-го года, продолжает работу, начатую даже не в 60-е, не в 30-е годы - Орфографическая комиссия начала свою работу в конце XIX века. Это постоянно действующий орган. С 90-го года работала комиссия над частными узкими вопросами. У нас нет Свода правил, который бы соответствовал современному состоянию русского языка. У нас есть бесконечные методические пособия, которые противоречат друг другу. И как только эта группа ученых, которая занималась частными вопросами, вынесла свой предварительный продукт на суд общественности, вдруг выяснилось, что все вопросы, связанные с русским языком, с культурой речи, с засильем иностранных слов, с рекламой, со здоровьем нации, обращены к Орфографической комиссии. Орфографическая комиссия сейчас оказалась крайней в вопросах русского языка, а русский язык у нас объявлен государственным. Его должно защищать государство, а не Орфографическая комиссия, работающая бесплатно и занимающаяся частным вопросом. У нас спросили, что этот Свод дает грамотным людям? Что такое грамотный человек? С точки зрения принимающих экзамены в вуз, грамотный человек - это тот, кто делает, меньше 6-7 ошибок во вступительном сочинении. Я как редактор газеты "Литература" могу ответственно сказать, что нет ни одного письма учителя литературы, а это не самая безграмотная часть населения, которое, будучи оценено по этим критериям, получило бы 5. Идеальной грамотности, которая требуется от абитуриента, сидящего один на один с листком бумаги, не существует в природе. Человек, который нормально и реально пройдет эту ситуацию, начинает владеть практической грамотностью, которая оценивается по другим масштабам. Я хочу сказать, что вот именно под напором нынешних обсуждений в Министерстве образования, наконец, создана группа по пересмотру критериев оценки письменных работ учащихся. Такого пересмотра не было лет 30. Понимаете, какие процессы идут? Почему крайней становится Орфографическая комиссия? Я не знаю, что надо делать с иностранными словами. Моя задача другая: вместе с Софьей Константиновной, другими профессионалами подготовить Свод, который нужно вручить правительству или Думе. Чтобы он был качественный - это задача специалистов. Государственная Дума или президент, или правительство должны топнуть ногой и сказать: нам нужен эталонный Свод к такому-то числу, а дело лингвистов, соглашаясь или не соглашаясь, предоставить этот Свод.

ВЕДУЩАЯ: У нас через несколько минут отключатся регионы. Поэтому хотелось бы предоставить возможность высказать несколько слов в адрес регионов.

САФОНОВА: Во-первых, спасибо регионам. По поводу вопроса из Петербурга, упрощаются или нет правила. Ну, как можно упростить язык? Девушка из Петербурга провела аналогию американского и английского. Там речь шла об орфографии. Там совсем о другом идет речь. Здесь орфография - это одежда языка. Мы договариваемся, что такой вот костюмчик будет считаться нормальным. Это общественный договор. Упрощается? Нет, не упрощается, а приводится в порядок. Это другое. Упрощать - это делать примитивным, а приводить в порядок - это делать все последовательно. Мы стремимся к последовательности и к полноте.

ВЕДУЩАЯ: Я прощаюсь с регионами. Спасибо всем, кто принял участие в нашей пресс-конференции.


Источник: http://www.imk.ru/vtree/url__yetpub-rubid__207-pubid__503 (13/11/2003).

Оформление - Д. Хворостин

Раздел: Студентам, Библиотека | Добавлено 20 мая 2005 г.


Хостинг от uCoz